В том наваждении была доля смысла. Душа искала спасения от прошлого где угодно, и была готова нырнуть в любое болото, и воображать, что там замечательно, лишь бы убежать от себя, избавиться от боли. И надо сказать, вся эта турецкая "котовасия" сыграла положительную роль. Забыть окончательно того, от кого бежала, она таки не смогла, зато теперь спокойно живет без него.
- Я люблю свою родину, никогда ее не брошу, и русские мужчины – одной веры, одной ментальности, и к тому же душой шире многих представителей других наций – они все-таки, наверное, лучше для нас, русских, - всегда говорила Люба.
- И всем этим влажнооким кариглазым томным красавцам, подобранным на заморских пляжах, на улицах прибрежных селений, близ туристических агентств и т.д. - нельзя верить, чтобы потом больно не было, пока вас, не поведут под венец. Если у вас такое желание вообще было, - продолжает она.

Позапрошлым летом Люба тоже приехала в Турцию вся такая сопливая, слюнявая, все ведь сама придумала, накрутила и уверила себя, что действительно скучает по нему, что не может жить без него. Ну и как тут было не верить? Вся его ангельская внешность говорила сама за себя. Эти честные, добрые глаза, скромный вид, мягкий, чуть потупленный взор, вроде не похож был на вруна и ловеласа. И не одной ей так показалось, друзья и родители тоже были согласны, что на фотографии, которые он ей прислал, находится совершенно честный и добрый человек.
Да на что еще ориентироваться, когда ты видела этого человека всего несколько дней? Одно дело, кто еще работает с ними, учится, в общем, находится в постоянном контакте. А так тебе приходится либо верить, либо не верить - на слово, по глазам. Ах да, сюда же его скромное поведение, его «серьезные» намерения. За все время, он ни разу не протягивал до нее своих лап, держался еле-еле ручкой за талию, все время смущался, ковырял носочком в песочке, свидания в стиле 60-х годов.
- Ой, какой мальчик! - в полном восторге говорила ее мама. - Не то что наши мужланы – грубые, пошлые, наглые. А вот если бы русский мужик на курорте угостил тебя ужином в ресторане, то непременно всю "излапал" бы еще за столом, а потом поволок в номер. А еще они неопрятные, вонючие, вечно пьяные, ленивые, - говорила мама в пользу турецких мужчин. - А этот ведь такой чистенький, аккуратненький, умный, добрый, трудолюбивый, порядочный, а еще вдобавок и приятный внешне. Ну просто подарок судьбы! - сделала вывод мама.
Все эти речи были об одном полу-русским, полу-турецком парне Каране, которого любила Люба.

Через месяц телефонных излияний на тему про любовь, Каран звал ее к себе жить в Турцию:
- Любимая, я так по тебе скучаю! Как я мог отпустить такую девушку? Я никогда больше не найду порядочной и красивой одновременно. Выходи за меня замуж! - он сделал ей предложение.
- Ой, уписаться: предлагает руку и сердце сквозь телефонные провода, - шутила Люба.
А тогда она ведь поверила, потому что сама никого никогда не обманывала, и с таким откровенным враньем, на такие серьезные темы, не сталкивалась.
"Никах" делать было решено в Стамбуле, а там уже смотреть по обстоятельствам, может, и впрямь марш Мендельсона будет. В Стамбул он попросту не приехал. За две недели до этого они переругались, и он пропал.

В аэропорту ее никто не встретил. Хорошо, что она ездила большой компанией. А то было бы как-то совсем грустно. Потом он возник через некоторое время и объяснил ей:
- Я уезжал в одну из республик бывшего союза, где у меня живут родственники. Там мне заботливыми родственниками было приготовлено хорошее место. Я не мог его упустить.
Ты же все равно приехала в Стамбул с друзьями, тебе не будет скучно, а прощение я попрошу у тебя при встрече, люблю тебя, - звонил он.
Потом звонки прекратились, остались одни смс, и те становились все реже. Потом звонила уже девушка. Потом уже не звонила и почти не ждала. Люба просто жила своей жизнью, работала, ждала счастья, а он не мешал, так появлялся иногда. Ей просто интересно было, приедет ли он все-таки, как уверял каждый раз, или нет? Потом и это было уже не интересно. И сам стал он неинтересен со своим бесконечным враньем. Люба стала забывать его лицо. Последней каплей было то, что он не поздравил ее с днем рождения. При том, что его день рождения был за несколько дней до ее, и они созванивались. А он даже смс не отправил. На этом их 11-месячное общение умерло, надежды уже не оставалось.

Летом она встретилась с одной девушкой Олей, с которой столкнулись в интернете. И от того, что она рассказала, у нее волосы встали дыбом, и Люба ничуть не сомневалась в ее словах - Каран лживый насквозь, она поняла это сразу после Стамбула. Тем более девушка к тому моменту уже собиралась замуж за русского парня, ей не было смысла врать. А до этого страдала много лет. Вот ее рассказ:
- Я познакомилась с ним еще три-четыре года назад, когда Каран был худеньким студентом, подрабатывавшим летом на курорте. А у моего папы был толстенький кошелек. Ну, мальчик не растерялся. Тут же предложил за юное сокровище, то есть за меня, 100 верблюдов, в шутку, конечно. А вот жениться на мне собирался всерьез. Даже помолвка у нас была, естественно, на папины деньги. Мы всегда, даже на чашку кофе, выходили на папины деньги. Ну что же, мальчишка учится еще, надо понять - тут получает копейки, половину из которых отправляет маме, половину откладывает на будущую счастливую жизнь. Я понятно, на королеву похожа, увы, не была, зато мальчик без стеснения интересовался, какая у нас в Москве квартира, машина и какое состояние. И клятвенно обещал приехать, как только закончит аспирантуру. Родители мои нам уже и уютное гнездышко готовили.
- Вот сволочь, даже на любимую девушку денег зажал, в кафе сходить, как можно быть таким альфонсом? - произнесла Люба.
- Так вот, в ту последнюю встречу, когда через месяц я приехала на курорт, все точки над «I» были расставлены, в мальчика было вложено энное количество денег. Каран не постеснялся даже собственный день рождения полностью отметить на наши деньги, накормить и выгулять в ночном клубе стадо друзей, а после чего, не пришел даже проводить меня в аэропорт, - словно в лоб обухом, продолжала Оля.
Люба была в шоке от услышанного. Оля продолжала:
- Но тем не менее вся наша семья уехала счастливой и в полной уверенности, что скоро будет свадьба. Мы все трое души в нем не чаяли, так он сумел нас очаровать. Как, впрочем и тебя. Талант! Таких бы во ВГИК, без экзаменов пройдут, - съязвила Оля.

В общем, только Каран избавился от ненаглядной Оли, в конце месяца приезжает Люба. Вот тоже перспектива, и, кажется, даже получше. Надо отдать ему должное, он ни разу не позвонил больше Оленьке, после знакомства с Любой.
Правда, когда ему несколько раз звонила Олина мама, интересуясь, в чем дело:
- Все ок! Мне просто немножко машину разбили, немножко друзья кинули, немножко у родственников проблемы, вот сейчас я со всем разделаюсь и сразу приеду, ждите первым рейсом, - заверял ее Каран.
- Ой, блин,- вырвалось у Любы. - Куда я попала, с кем я общалась?
Тут-то ей припомнились и цветы, которыми отчаянно махал перед его носом продавец в ресторане, но которые турок так и не купил, пожалел денег. И телефонные звонки, которые имели место быть, пока он звонил с рабочего телефона туристического агентства. И их отсутствие, когда сезон закончился. И эти короткие смс, звонки за ее счет, и в конечном итоге, уже просьбы позвонить и приехать самой. И все это вранье про аварию, родственников, обиды и ревность. Жмот, лицемер и приспособленец.
- Твоя семья сделала для него много хорошего, можно было хотя бы как-то по-человечески разорвать с тобой отношения, - сказала Люба.
- У него нет ничего человеческого, - ответила Оля.
- Я ждала его год, по крайней мере, прощала все его пропадания, обидчивый и вспыльчивый характер, который проявился позже, а он даже не поздравил меня с Днем рождения, - с обидой рассказывала Люба.
- Это в его стиле, - согласилась Оля.
- Он приезжал в Москву в сентябре, когда я отдыхала в Греции. Звонил. Видимо мальчику так понравилось в нашей столице, что он решил и впрямь сюда перебраться. И поэтому по возвращению из отпуска, взялся за меня со всем усердием. Заставил встретиться со своим высокопоставленным родственником, с которым мы пересекались в холле посольства одной республики, передал через него свою визитку с указанием занимаемой сейчас должности, фотографии с рабочего места, слова раскаяния, уверения в любви. Был послан кратко, но удар пришелся в самое самолюбие. Смертельно, видимо. - продолжала Люба.
- Видно, что он гоняется за богатыми невестами, - сделала вывод Оля.
- Это я уже сейчас, по прошествии времени, все поняла сама. Но я долго мучалась, не могла просто взять в толк, для чего все это нужно? С самого начала ему было сказано, что я не приеду к нему сама, ни под каким предлогом. Что не нужно ничего. Я не верю в любовь на расстоянии, и виртуальные романы меня не забавляют. Он прекрасно понял, что я за человек. Но он все равно начал этот "Марлезонский балет", он добивался своего, навязывался. Его никто не тянул за язык - а он вот уперся, что обязательно приедет, что мы поженимся, и ехал год, все никак не мог доехать. Он много раз пропадал по непонятным причинам и много раз обижался на мое неверие, но потом снова возникал. Снова со словами любви и с привычным: "Ты меня ждешь?", "Просто опять не получилось, я обязательно приеду", и "у нас будет замечательная крепкая семья". А как он всегда умилялся по поводу того, какие красивые у нас будут дети, как все будут нам завидовать. Маразм какой-то. Что за глупая и жестокая игра! - рассказывала Люба.

После разговора с Оленькой Любе все стало ясно. Она даже думала: "А все ли в порядке у Карана с головой?" В общем, это уже не важно.
Конечно, не все турки одинаковые. Просто несчастных историй куда гораздо больше, чем счастливых. И лучше быть трижды неверующим Фомой, чем потом лить слезы и бесцельно шататься по городу в глубокой депрессии. В человеке с серьезными намерениями вы не обознаетесь, по его поступкам, а не словам - все видно сразу. Если хотел Каран быть с Юлей, то он давно уже жил в Москве, учился, работал, старался.

В общем, все ясно и понятно, если немножко приподнять розовые очки. Если любимый турок тянет время, часто пропадает, и то у него одно, то второе, то с работы выгнали, то в армию призывают, то с родителями проблемы: ясно одно - врет! А девчонки то верят, терпят. Как плюхаться спать, раздавать обещания и прочее - это они могут, а потом говорят:
- Ой, у меня папа такой религиозный, это целая проблема уговорить его позволить мне жениться на «неверной». Подожди, за меня походатайствует мама, потом братья, потом дяди. И вот может быть тогда... Ну, а если нет, то ты прости, я против воли отца не смогу пойти, это слишком серьезно.
- Тьфу, уши бы мои не слышали. Особенно, если из уст дяди под "тридцатник" лет: "Папа, блин, не разрешает". А если ты и впрямь так уважаешь родителей, на кой черт тогда вообще ввязывался в серьезные отношения? - негодует Люба.